— Илья, вы не единожды были участником образовательных программ «Сириуса», расскажите об этом опыте.

— Да, мне повезло трижды побывать в Образовательном центре «Сириус». Это уникальное место поддержки одаренных детей России, где ребята получают не только профессиональные навыки, занимаясь с лучшими педагогами страны, но и очень качественный отдых. В свои три приезда я занимался с такими выдающимися педагогами, как Андрей Борисович Диев, Александр Ашотович Мндоянц и Александр Михайлович Сандлер. Кроме того, будучи воспитанником Центра, я несколько раз приезжал в «Сириус» с концертами в качестве солиста и, честно говоря, немного завидовал (в хорошем смысле слова) ребятам, находящимся там, так как сам по возрасту уже не мог быть участником образовательных смен.

— Вы сами родились в музыкальной семье?

— Нет, мои родители не музыканты. Моя мама в детстве училась в районной музыкальной школе, но это было образование, что называется, «для себя». У нас дома сохранился инструмент из маминого детства. Когда я был маленький, мама играла мне «К Элизе» Бетховена. Мне очень нравилось слушать ее игру, но не более того, я сам не мечтал играть на фортепиано.

— Что же послужило причиной, что вы в итоге стали музыкантом? Кто открыл этот талант?

— Я начал заниматься музыкой достаточно поздно, в семь с половиной лет. В общеобразовательной школе, в которой я тогда учился, был обязательный предмет «Хор». В актовом зале школы стоял рояль «Красный октябрь», и педагог по хору Елена Генриховна Романова предлагала всем желающим заниматься на инструменте после уроков. Я решил попробовать, и после первых же занятий Елена Генриховна сказала моим родителям, что у меня есть способности и стоит их развивать. Так я поступил в музыкальную школу имени Рахманинова, в девять лет стал лауреатом Международного юношеского конкурса имени Шопена, а в десять лет поступил в Среднюю специальную музыкальную школу Санкт-Петербурга. Так что именно Елена Генриховна обнаружила мои способности, за что я ей очень благодарен.

— А не хотелось изучать какой-то другой инструмент, например, скрипку или трубу?

— Нет, меня как-то сразу заинтересовал рояль. Может быть, потому, что дома стояло мамино пианино (рояль у нас дома появился позже, когда я был уже в 5-м классе ССМШ). Ну, в меру заинтересовал. Не могу сказать, что меня от него было не оторвать. Это потом уже произошло. Но я всегда учился с удовольствием, заставлять меня не надо было. Были моменты, когда появлялась лень, но я как-то быстро это преодолевал, родители помогали тоже (исключительно мирными методами). Помню, что мне очень нравилось удивлять моего педагога Джемму Францевну Седлецкую (мой педагог в школе Рахманинова), принося ей самостоятельно разобранные произведения, не входящие в программу. Она меня очень хвалила, и мне это нравилось, я старался изо всех сил.

— Были ли моменты, когда хотелось бросить?

— Нет, такого не было никогда. В моменты неудач мне даже хотелось заниматься еще больше, чтобы показать всем, что я достоин большего. И я занимался иногда по десять часов, получая от этого только удовольствие.

— Помните свое первое серьезное выступление на сцене?

— Да, в девять лет я стал лауреатом юношеского конкурса имени Шопена. Гала-концерт проходил в Малом зале Санкт-Петербургской филармонии. Сохранилась запись этого выступления, где я выхожу, а точнее, вприпрыжку выбегаю на сцену и тяну руки к роялю — так мне хотелось быстрее сесть за него и сыграть. Очень забавно это выглядело! Но я был горд и счастлив, что мне выпала честь играть в таком замечательном зале.

— Кого бы вы назвали своими главными педагогами и вдохновителями?

— Наверное, каждый педагог в разные периоды моего становления являлся главным. Это и Елена Генриховна, и Джемма Францевна. С Еленой Генриховной мы общаемся до сих пор, она приходит почти на все мои концерты, проходящие в Санкт-Петербурге. Джеммы Францевны, к сожалению, уже нет с нами, но я ей очень благодарен за привитую мне любовь к музыке. Далее в ССМШ я поступил к Ольге Андреевне Курнавиной и затем уже к профессору Александру Михайловичу Сандлеру, у которого я обучаюсь до сих пор. Сегодня, конечно, Александр Михайлович — мой самый главный педагог — легендарный профессор и в прошлом один из гениальнейших пианистов.
Вдохновителями же часто выступают музыканты. Сегодня это Андраш Шифф, Нельсон Фрейре, Марта Аргерих и многие другие. Понравившегося мне исполнителя могу слушать бесконечно. В исполнении Андраша Шиффа очень люблю концерты Бетховена.

— Вы были на его живом выступлении?

— Да, конечно, он приезжал к нам в Петербург с концертом. Более того, я даже участвовал в его мастер-классе, который проходил у нас в консерватории на следующий день после концерта. С этим связан курьезный случай. Я не был записан на его мастер-класс и смог присутствовать только как слушатель. После мастер-класса с очередным студентом я не выдержал, набрался смелости, подошел к нему и сказал, что я очень хотел бы ему играть. Он отреагировал с юмором, оглядел зал и сказал, смотрите, мол, мальчик (мне было тогда лет 12) хочет играть. В зале при этом присутствовала вся профессура консерватории, все педагоги. Он спросил у организаторов, есть ли у него время (в этот же вечер он улетал), и, получив положительный ответ, стал слушать, как я играю. Затем сделал несколько очень важных замечаний, которые я, конечно же, взял на заметку. По времени это был совсем небольшой урок, но я запомнил его на всю жизнь.

— Мы подходим, пожалуй, к одному из самых главных событий в музыкальной карьере музыканта — Международному конкурсу Чайковского. Какие впечатления и эмоции оставил этот конкурс? Что помогало вам преодолеть волнение?

— Впечатления незабываемые! Во-первых, это потрясающая организация, на всех уровнях. Во-вторых, очень дружеская атмосфера среди всех участников. Многих из них я знал еще до конкурса. По большей части я воспринимал конкурс как концертный тур. Играть на сцене Большого зала консерватории — и ни с чем не сравнимое удовольствие (это «намоленный» легендарный зал), и большая ответственность. Волнение, конечно, было. Но я научился направлять его в нужное русло, и поэтому оно больше помогало, чем мешало.

— Получается, такой лайфхак на тему того, как справиться с волнением перед жюри…

— Это был не первый мой конкурс и далеко не первый мой концерт. Поэтому у меня уже есть понимание своего поведения и вообще самоощущения на сцене. Все члены жюри — легендарные музыканты с мировой известностью, в момент твоего выступления они становятся отчасти тоже публикой. Сейчас популярны музыкальные марафоны, например, марафон всех концертов Рахманинова, где разные пианисты играют по одному концерту в течение одного вечера, или марафон русской музыки. А конкурс Чайковского — это тоже марафон, но огромного масштаба, в котором разные музыканты исполняют свои сольные программы, а затем концерты с оркестром. Если воспринимать любой конкурс именно так, то все становится немножко привычнее и творчески более вдохновенно.

— Что услышит публика «Сириуса» на концерте 25 августа?

— Мы будем выступать вместе с заслуженным коллективом России Академическим симфоническим оркестром Санкт-Петербургской филармонии под управлением маэстро Николая Геннадиевича Алексеева. Петр Ильич Чайковский — один из моих любимых композиторов. Для выступления на конкурсе я выбрал его Второй концерт, а в «Сириусе» прозвучит Первый концерт и Пятая симфония. Первый концерт я играю достаточно давно, и вот появился хороший повод вновь погрузиться в материал, найти в нем что-то новое и свежее. Безусловно, этот концерт звучит часто, он очень популярен и даже в какой-то степени заигран, но это не отменяет того, что это гениальная музыка. Каждый пианист играет ее по-своему, с каждым разом находя в ней новые смыслы. Я думаю, что и зрители «Сириуса» будут слушать его с радостью. И вообще я уверен, что публике никогда не надоест музыка Чайковского.